Где начало человека?


http://shansnavstrechu.net/index.php?id=172
29.03.2024

Где начало человека?


Молись, дитя! Тебе внимает
Творец бесчисленных миров.
И капли слёз твоих считает,
И отвечать тебе готов.
А. Майков

Сегодня, в эру «приоритета прав человека», казалось бы, никто не решится исключать отдельные категории людей из сообщества личностей. К сожалению, это не так. Это явление становится реальностью путем пропагандирования дискриминационных биоэтических принципов – принципов «новой биоэтики», которая «своими корнями достигает чисто утилитарных[1] философских течений»[2]. Ее авторы базируются на идее, что право на жизнь имеют только те люди, которые являются «личностями» и имеют четко выраженный «шанс выжить»; предлагают говорить уже не о правах человека, а о правах личности. К числу этих мыслителей, в частности, принадлежат американский биоэтик Г.Т. Энгельгардт, австралийский философ нравственности П. Зингер, манчестерский философ Дж. Гаррис, польский – З. Шаварски, немецкий биоэтик У. Вольф, немецкий философ права Н. Герстер, а также Й. Файнберг, М. Уорен, М. Тули. Люди, которых, по мнению этих ученых, можно обречь на уничтожение, – это нерожденные дети и, по убеждению П. Зингера, младенцы[3].

«Начало биологической жизни человека, – пишет Г.Т. Энгельгардт, – не является началом жизни личности как участника общественно-нравственного договора». По его мнению, человек в пренатальном периоде и даже в периоде детства не является личностью и не имеет внутренней значимости, которая могла бы служить основой его моральных прав. Следовательно, «при аборте никого (то есть никакую личность) не убивают, хотя и происходит уничтожение человеческого организма»[4]. Еще дальше в подобных размышлениях продвигается П. Зингер: «Жизнь новорожденного человека имеет меньшую ценность, чем жизнь свиньи, собаки или шимпанзе... (...) Беспомощность и невинность младенца Homo sapiens не могут служить основаниями в предоставлении ему преимуществ над беспомощными и невинными плодами Homo sapiens или подопытными крысами, которые являются «невинными» в той же мере, что и человеческие младенцы»[5]. Плоды и новорожденные не являются в его понимании личностями[6], поэтому в случае болезни их можно замещать здоровыми. Такие замены призваны содействовать уменьшению страданий и увеличению количества счастливых родителей[7] и человечества[8].

В отношении вышесказанного ключевое значение приобретает ответ на вопрос, является ли ребенок перед рождением человеком? Присуще ему достоинство личности или нет? Позиция по поставленной таким образом проблеме имеет фундаментальное значение, поскольку использование понятия достоинства человека стало аксиологическим ключом в формировании человеческих взаимоотношений. Эта норма отрицает инструментализацию личности государством, общественными институтами, научно-техническими и экономическими процессами[9].

Антропологический[10] статус человеческого эмбриона на сегодняшний день является одним из наиболее актуальных вопросов биоэтики. В интерпретации эмбриогенеза человека появляются все новые критерии (аргументы) человечности, которые можно разделить на две основные группы[11]: І. Утверждающие человечность от начала[12]: 1. Принадлежность к виду (генетический критерий); 2. Последовательность развития; 3. Идентичность; 4. Потенциальность. ІІ. Принимающие за момент «гоминизации» один из более поздних этапов развития: 1. Критерии развития (биологические и психологические); 2. Общественные критерии.

Аргументы второй группы смещают человечность эмбриона на все более поздние стадии развития. Среди биологических критериев развития различают: 1. Фазу образования зиготы – около 21-го часа от оплодотворения, когда заканчивается процесс ее формирования; 2. Этап имплантации – около 14-го дня от оплодотворения, когда заканчивается процесс внедрения и исключается возможность разделения на близнецов; 3. Неврологический критерий – около 40-го дня, когда начинает функционировать ЦНС; 4. Способность к самостоятельному функционированию; 5. Рождение. Психологическими критериями развития считаются: 1. Осознанность болевого ощущения или же сознательное стремление к реализации собственных интересов; 2. Установление сознательного познавательно-волитивного контакта с окружением; 3. Сознательное принятие моральной ответственности за себя и общество. Наконец, общественные аргументы – это: 1. Принятие зачатой жизни матерью, родителями или обществом; 2. Признание или отрицание человечности согласно общественным или материальным мотивам[13].

Критерии развития отвергаются уже самим определением эмбриологии. «Начиная с момента оплодотворения, – пишет Х.Д. Виаль Корреа[14], – зародыш человека манифестирует ключевой признак живого организма, которым является четко очерченный, связный, последовательный, целеустремленный путь развития»[15]. Генетический код, который очерчивает развитие эмбриона, химическое и биологическое разнообразие, иммунологическая память и прочие признаки подтверждают, что с самого начала речь не идет о каком-то конгломерате клеток, а о самостоятельном организме, который формирует себя. «Формулировка „живой организм человеческого вида”, – продолжает Корреа, –  лишь иначе подает то же значение, что и „живое человеческое тело” со всеми философскими выводами этого определения»[16]. Сторонники критериев развития не могут доказать, почему какое-либо состояние, структуру или экспериментально подтвержденную функцию, которая появляется на определенном этапе онтогенеза, следует противопоставить предыдущей, и почему именно они должны конституировать человека. Не стоит ли, пожалуй, согласиться, что и пре-, и постнатальное развитие человека составляют один континуум и ни одну из стадий нельзя признать определяющей человека или личность?

Ученые, которые формулируют критерии человечности эмбриона на биомедицинской основе, часто переходят в сферу философии, то есть выходят за пределы своей компетенции. Однако, касаясь подобных проблем, крайне необходимо придерживаться разграничения компетенций конкретных наук: «В поисках ответов на вопрос о начале полноценного морального статуса человеческого эмбриона необходимо методично учитывать, что в данном случае речь идет о смешанном суждении, которое базируется на биологических фактах и надстроенных на них антрополого-теологических и этических рассуждениях. Компетенцией для разъяснения фактов располагают соответствующие специалисты; в сфере антрополого-теологических решений – это философы и теологи (богословы), а не представители естественных наук»[17].

История греческой философии и философско-богословской христианской мысли свидетельствует, что в вопросе одушевленности человеческого плода существовал и существует поныне плюрализм гипотез и теорий. Еще Аристотеля волновал вопрос, принимает ли человеческий эмбрион человеческую субстанциальную форму с самого начала или это происходит в какой-то трудно устанавливаемый промежуток времени[18]. В философской традиции можно выделить, по крайней мере, три основных способа определения онтического и антропологического статуса человека, а следовательно, и человеческого эмбриона. Эти способы сформировались под влиянием трех принципов философского мышления: 1. Св. Фомы Аквинского: «agere sequitur esse» – «деятельность человека является следствием и проявлением его существования»; 2. Дж. Беркли: «esse est percipere aut percipi» – «существовать – это воспринимать и быть потенциально воспринимаемым»; 3. Декарта: «cogito ergo sum» – «мыслю, значит, существую»[19].

Первый из этих принципов утверждает, что деятельность человека вторична по отношению к его существованию, к его человеческой сущности. С этой точки зрения, человек существует не благодаря проявлениям этой сущности (актам познания, ощущения, мышления и т.д.), а наоборот, – они воплощаются в жизнь как выражение человеческого естества. Однако, два других принципа отводят этим актам основополагающую роль и на их основе констатируют бытие, личность или человеческую сущность. Это подчинение бытия личности восприятию или мышлению вместе c картезианским дуалистическим делением человека на res cogitans и res extensa создают теоретические предпосылки для современной деперсонализации человека в начале и в конце жизни[20].

Таким образом, многие современные биоэтики развивают дескриптивные критерии бытия человеком, согласно которым в зависимости от фактического наличия или отсутствия актов сознания, автономии, ответственности за свое прошлое и будущее, людей вычеркивают из сообщества личностей. А отсюда следует факт лишения их права на жизнь. Руководствуясь подобными критериями, вышеупомянутые Г.Т. Энгельгардт, П. Зингер, З. Шаварски и прочие исключают из семьи личностей не только человеческих существ в пренатальном периоде, но и новорожденных, детей и взрослых с различными болезнями и патологическими состояниями.

Ошибка этих ученых заключается в том, что они признают, либо отрицают статус бытия человеком на основании определенных признаков, игнорируя то, что деятельность живых и сознательных существ не творит их натуру, а только выражает ее. Как у эмбриона человека, так и у животных не наблюдается признаков сознания. Однако, это не означает, что они являются аналогичными формами бытия. Они разнятся своей натурой, и поэтому вместе с актуализацией человеческой сущности эмбриона человека наблюдаются мыслительная и познавательная деятельность. Суждение, что малыши – это «потенциальные» личности, является ложным. Как утверждает Р. Шпеманн[21]: «нет потенциальных личностей. Личности имеют способности, потенциалы. „Что-то” не становится „кем-то”»[22]. Личность не появляется позже и не отходит раньше, нежели умирает человек. Ее [личность] можно распознать, поскольку она появляется в сообществе человеческого рода, которое одновременно является и средой передачи жизни. Что касается человека в пренатальном периоде, следует отметить, что все люди являются личностями.

Забота о жизни человека, акцент на святости и неприкосновенности зачатой жизни всегда содержались в учениях как Восточной, так и Западной Церкви. Об этом свидетельствуют библейские тексты[23], высказывания Отцов Церкви (св. Августин, св. Василий) и более поздние документы. Красноречивый след учения первичной Церкви по этой проблеме содержит Didache Apostolorum с приблизительно 95 года: «Убийцы детей уничтожают с помощью абортов то, что Бог призвал к жизни»[24]. Преемственность и всеобщность этого учения подтверждают апологеты первых веков христианства (Афинагор, Климентий Александрийский, Тертуллиан[25])[26].

Подобным образом на протяжении столетий характеризовали прерывание беременности последующие папы и Соборы. В Конституции Gaudim et spes ІІ Ватиканский Собор утвердил, что «необходимо с наибольшей заботой оберегать жизнь с момента ее зачатия», а совершение аборта и детоубийство назвал «ужасным преступлением»[27]. Важным документом, демонстрирующим точку зрения Церкви по данному вопросу, является декларация Конгрегации Вероучения Quaestio de abortu 1974 года. В ней подчеркивается, что «с того момента, как яйцеклетка оплодотворена, начинается новая жизнь – не отца или матери, а нового человеческого существа, которое развивается независимо от них. Оно никогда не стало бы человеком, если бы не было человеком с самого начала. Современная генетическая наука дала ценные подтверждения этой истины, всегда бывшей очевидной… Она показала, что с первого момента закладывается программа, определяющая, кем будет это живое существо: человеком, именно этим индивидом со своими, уже заданными характеристиками. С зачатия начинается захватывающий путь – человеческая жизнь, в которой  каждая из ее важных способностей требует времени, чтобы развернуться и проявиться»[28].

В свою очередь инструкция Donum vitae 1987 года той же Конгрегации, определяя начало жизни, объясняет, что «в зиготе, образующейся в результате оплодотворения, уже заключена биологическая идентичность нового человеческого индивида»[29]. Биологическая индивидуальность, то есть личная сущность зиготы, существует уже с момента зачатия[30]. Папа Иоанн Павел ІІ подчеркнул это в энциклике Evangelium vitae 1995 года: «Вообразимо ли, чтобы этот чудесный процесс рождения жизни хотя бы одно мгновение не подчинялся мудрому и любовному делу Творца, а был отдан во власть человеческого своеволия?»[31].

Уважение, охрана и забота, подобающие человеческой жизни, проистекают из ее особого достоинства. Человек является «единственным созданием на земле, которого Бог хотел для него самого»[32]. Все создано для человека. Только человек создан по образу и подобию Бога. Только человек, подобно Богу, является личностью. Именно поэтому он долежен «быть нормой, субъектом и целью» любых научных исследований[33].

Пренатальная жизнь является всецело человеческой в каждой стадии развития. Медработники обязаны проявлять по отношению к ней такое же уважение, охрану и заботу, которые надлежат каждой человеческой особе[34]. Делом, прежде всего, гинекологов и акушеров является заботливое бдение над прекрасным и таинственным процессом рождения, который происходит в лоне матери, с целью наблюдения за его правильным ходом и содействия его результату – приходу в мир нового создания[35]. Медицинская деятельность оберегает то добро «в себе», каким является человеческая жизнь. Ученые и врачи не могут считать себя хозяевами жизни, а только экспертами и великодушными слугами, ведь «жизнь человека происходит от Бога, есть Его дар, Его образ и отражение, участие в Его оживляющем дыхании. Поэтому Бог является единственным хозяином этой жизни»[36].

Божье господство над жизнью является фундаментом и гарантией права человека на личностное достоинство, на жизнь. Как подчеркнуто в адгортации Christifideles laici, «собственником этого права является человек в каждой фазе своего развития: от зачатия до природной смерти; в любом состоянии: в здравии и болезни, в полноценности и инвалидности, в богатстве и бедности»[37]. Это право человека не зависит ни от других людей, ни от родителей, и не является привилегией, получаемой от общества или государства.

Служба здравоохранения требует этики, которая помогала бы формировать надлежащую позицию «культуры жизни» относительно человека – пациента, который страдает и требует помощи, уже с момента зачатия. Медицина и теология связаны между собой, прежде всего, тем, что «работают для жизни». В центре их внимания находится человеческая личность, причем не только пациент, но и врач, средний и младший медперсонал, врачи-ученые. Пациент возлагает надежду не только на их безупречные профессиональные знания и умения, но и на их гуманность и человеческую чуткость, выражающуюся в предоставлении медицинской помощи с человеческим, гуманным лицом[38].

Обращаясь к врачам-перинатологам, папа Иоанн Павел ІІ сказал: «История вашей специальности такая величественная благодаря прекрасным возможностям и весомому прогрессу, которые она создает, противопоставляясь поддержке таких программ смерти, как прерывание беременности и эвтаназия новорожденных. Дети, которые проходят через Ваши руки, которые оставляют Ваши больничные палаты, вместе со своими родителями будут благословлять Вас; но прежде всего благословит Вас Господь Иисус (…). В Его Имя, как задаток той славы и знак Его одобрения того, что Вы делаете и будете делать, чему будете учить для охраны рождающейся жизни, еще раз с пожеланием мира воскресшего Христа уделяю Вам благословение»[39].

 

бр. Роман Поп OFMCap

Опубликовано в: Медичне Право, 2009(І), №3, с. 46-53.

 

бр. Роман Поп OFMCap, врач-педиатр (выпускник Винницкого Национального Медицинского Университета 1999 года), католический священник, магистр богословья (выпускник Высшей Духовной Семинарии Братьев Меньших Капуцинов в Кракове (Польша)), аспирант кафедры биоэтики при Папском Католическом Университете им. Иоанна Павла II в Кракове.

 

Библиография:

Arystoteles, O rodzeniu się zwierząt, пол. перев. P. Siwek, в: Arystoteles. Dzieła wszystkie, т. 4, Warszawa 1993, с. 77-247.

Biesaga T., Antropologiczny status embrionu ludzkiego, в: тот же (ред.), Podstawy i zastosowania bioetyki, Kraków 2001, с. 101-113.

Biesaga T., Eudajmonizm, в: A. Maryniarczyk (ред.), Powszechna Encyklopedia Filozofii, т. 3, Lublin 2002, с. 303-309.

Biesaga T., Godność osoby podstawą normy moralności в: тот же (ред.), Spór o normę moralności, Kraków 1998, с. 235-240.

Biesaga T., Podmiotowość osobowa i moralna pacjenta, „Medycyna Praktyczna”, 176(2005), 10, с. 22-25.

Biesaga T., Pojęcie osoby a jakość życia we współczesnej bioetyce, в: Z. Morawiec (ред.), Ocalić cywilizację – ocalić ludzkie życie, Kraków 2002, с. 53-64.

Biesaga T., Status embrionu – stanowisko personalizmu ontologicznego, „Medycyna Praktyczna”, 162(2004), 8, с. 28-31.

Bohdanowicz A., Peter Singer i jego „etyka praktyczna”. Szansa czy zagrożenie?, в: P. Morciniec (ред.), Ad libertatem in veritate, Opole 1996, с. 357-366.

Gründel J., Etyczne implikacje diagnostyki preimplantacyjnej, в: A. Marcol (ред.), Etyczne aspekty diagnostyki genetycznej, Opole 1998, с. 161-170.

Jan Paweł II, Trzeba raz jeszcze powiedzieć: każde życie jest święte. Przemówienie do uczestników XI Międzynarodowego Kongresu Medycyny Perinatalnej (14.04.1988), в: K. Szczygieł (ред.), W trosce o życie. Wybrane Dokumenty Stolicy Apostolskiej, Tarnów 1998, с. 209-211.

Lempa F., Ochrona poczętego życia ludzkiego w świetle doktryny i Kodeksu Prawa Kanonicznego z 1983 roku, „Kościół i Prawo”, 9(1991), с. 251-269.

Lohner A., Historyczne korzenie etycznych poglądów Petera Singera, в: W. Bołoz, G. Höver (ред.), Utylitaryzm w bioetyce, Warszawa 2002, с. 49-99.

Machinek M., Embrion ludzki, в: A. Muszala (ред.), Encyklopedia Bioetyki, Radom 2005, с. 136-144.

Machinek M., Petera Singera krytyka etyki chrześcijańskiej, в: W. Bołoz, G. Höver (ред.), Utylitaryzm w bioetyce, Warszawa 2002, с. 101-120.

Morciniec P., Służba poczętemu życiu służbą człowieczeństwu, Opole 1993.

Nauka (Didaché) dwunastu apostołów, в: M. Starowieyski (red), Pierwsi świadkowie. Wybór najstarszych pism chrześcijańskich, пол. перев. A. Świderkówna, Kraków 1988, с. 39-52.

Otowicz R., Etyka życia, Kraków 1998.

Singer P., Etyka praktyczna, пол. перев. A. Sagan, Warszawa 2003.

Spaemann R., Osoby: o różnicy między czymś a kimś, пол. перев. J. Merecki, Warszawa 2001.

Turek W., Tertulian, Kraków 1999.

Vial Correa J.D., Embrion ludzki jako organizm i jako ktoś spośród nas, пол. перев. D. Chabrajska, M. Rajewski, в: E. Sgreccia и др. (ред.), Medycyna i prawo: za czy przeciw życiu?, Lublin 1999, с. 56-68.

Witek S., Ciąża. Aspekt teologiczno-moralny, в: R. Łukaszyk и др. (ред.), Encyklopedia Katolicka, т. 3, Lublin 1979, с. 453-455.


[1] Утилитаризм (лат. ūtilitās [утилитас] – польза, выгода, приятность) – как этический взгляд опирается на принцип максимизации приятности, утверждая, что сутью добра является то, что приносит выгоду и пользу. См. T. Biesaga, Eudajmonizm, в: Powszechna Encyklopedia Filozofii, т. 3, A. Maryniarczyk (ред.), Lublin 2002, с. 303, 307.

[2] A. Lohner, Historyczne korzenie etycznych poglądów Petera Singera, в: Utylitaryzm w bioetyce, W. Bołoz, G. Höver (ред.), Warszawa 2002, с. 49.

[3] Там же, с. 49nn; T. Biesaga, Podmiotowość osobowa i moralna pacjenta, „Medycyna Praktyczna”, 176(2005), 10, с. 22.

[4] Цит. за: T. Biesaga, Podmiotowość osobowa i moralna pacjenta, цит. изд., с. 23n.

[5] P. Singer, Etyka praktyczna, пер-д A. Sagan, Warszawa 2003, с. 165n.

[6] Признаки личности по П. Зингеру – это «самосознание, самоконтроль, чувство будущего, чувство прошлого, способность относиться к другим, забота о других, коммуникация и интерес». Ученый настаивает: «Поскольку плод не является личностью, он не имеет таких же претензий относительно жизни, как личность. (...) пока этой способности [ощущение боли] не существует, аборт устраняет существование, которое вообще не имеет «внутренней» ценности». Там же, с. 91, 149.

[7] Феминистические среды акцентируются на личности матери с ее правом на автономию, принятие решений, счастье. Угрозой этому, по их мнению, является больное дитя, которое, как считают, еще не является личностью.

[8] См. A. Bohdanowicz, Peter Singer i jego „etyka praktyczna”. Szansa czy zagrożenie?, в: Ad libertatem in veritate, P. Morciniec (ред.), Opole 1996, с. 362nn; A. Lohner, Historyczne korzenie etycznych poglądów Petera Singera, цит. изд., с. 57nn; M. Machinek, Petera Singera krytyka etyki chrześcijańskiej, в: Utylitaryzm w bioetyce, W. Bołoz, G. Höver (ред.), Warszawa 2002, с. 103-118.

[9] См. T. Biesaga, Pojęcie osoby a jakość życia we współczesnej bioetyce, в: Ocalić cywilizację – ocalić ludzkie życie, Z. Morawiec (ред.), Kraków 2002, с. 54; T. Biesaga, Godność osoby podstawą normy moralności, в: Spór o normę moralności, той же (ред.), Kraków 1998, с. 235nn.

[10] От гр. áнтропос – человек; гр. лóгос – наука.

[11] T. Biesaga, Antropologiczny status embrionu ludzkiego, в: Podstawy i zastosowania bioetyki, T. Biesaga (ред.), Kraków 2001, с. 101n; T. Biesaga, Status embrionu – stanowisko personalizmu ontologicznego, „Medycyna Praktyczna”, 162(2004), 8, с. 28.

[12] Эту группу еще называют «четырехэлементным аргументом» (SCIPSpecies, Continuity, Identity, Potentiality), элементами которого являются перечисленные критерии. M. Machinek, Embrion ludzki, в: Encyklopedia Bioetyki, A. Muszala (ред.), Radom 2005, с. 137.

[13] T. Biesaga, Status embrionu – stanowisko personalizmu ontologicznego, цит. изд., с. 28; T. Biesaga, Antropologiczny status embrionu ludzkiego, цит. изд., с. 101-107.

[14] Проф. Хуан де Діос Віаль Корреа (Juan de Dios Vial Correa) – гистолог и эмбриолог, пятнадцать лет был ректором Университета в Сантьяго [Чили]; бывший президент Папской Академии Pro Vita.

[15] J.D. Vial Correa, Embrion ludzki jako organizm i jako ktoś spośród nas, пер-д. D. Chabrajska, M. Rajewski, в: Medycyna i prawo: za czy przeciw życiu?, E. Sgreccia и др. (ред.), Lublin 1999, с. 67.

[16] Там же.

[17] J. Gründel, Etyczne implikacje diagnostyki preimplantacyjnej, в: Etyczne aspekty diagnostyki genetycznej, A. Marcol (ред.), Opole 1998, с. 163; См. P. Morciniec, Służba poczętemu życiu służbą człowieczeństwu, Opole 1993, с. 64-72.

[18] Именно у Стагирита представлена первая систематическая теория одушевления человеческого плода в контексте эмбриологии того времени. В книге О рождении зверей Аристотель утверждает, что «трудно предположить, чтобы эмбрион был совсем без души, полностью лишен какого-нибудь вида жизни». Arystoteles, O rodzeniu się zwierząt, 736b, пер-д. P. Siwek, в: Arystoteles. Dzieła wszystkie, Warszawa 1993, с. 145.

[19] T. Biesaga, Status embrionustanowisko personalizmu ontologicznego, цит. изд., с. 29; См. T. Biesaga, Antropologiczny status embrionu ludzkiego, цит. изд., с. 107-109; T. Biesaga, Podmiotowość osobowa i moralna pacjenta, цит. изд., с. 24.

[20] T. Biesaga, Status embrionustanowisko personalizmu ontologicznego, цит. изд., с. 29; T. Biesaga, Antropologiczny status embrionu ludzkiego, цит. изд., с. 109; См. T. Biesaga, Pojęcie osoby a jakość życia we współczesnej bioetyce, цит. изд., с. 59.

[21] Роберт Шпеманн (Robert Spaemann) – профессор философии Университета Л. Максимилиана (Мюнхен)

[22] R. Spaemann, Osoby: o różnicy między czymś a kimś, пер-д. J. Merecki, Warszawa 2001, с. 302.

[23] См. Пс 139(138),13-16; Иов 10,7-13; Иер 1,5.

[24] Nauka (Didaché) dwunastu apostołów, V.2, в: Pierwsi świadkowie. Wybór najstarszych pism chrześcijańskich, M. Starowieyski (red), пол. перев. A. Świderkówna, Kraków 1988, с. 44. Полное название оригинала: Didaché kyríu diá tón dódeka apostólon tóis éthnesin«Учение Господа, (переданное) народам через двенадцать апостолов» – короткий трактат; в древнем иудео-христианстве, вероятно, бытовало убеждение, что он происходил непосредственно от апостолов. Данный текст старше некоторых самых поздних книг Нового Завета.

[25] В своем Апологетике (IX.8) Тертуллиан писал: «Нам, поскольку раз и навсегда исключаем убийство, даже плода в лоне матери (…) нельзя уничтожить. Препятствование родам – это всего-навсего ускорение убийства, и нет разницы, вырывает ли кто-то уже родившуюся жизнь, или уничтожает то, что только рождается. Человеком является и тот, кто должен им быть». W. Turek, Tertulian, Kraków 1999, с. 105n.

[26] F. Lempa, Ochrona poczętego życia ludzkiego w świetle doktryny i Kodeksu Prawa Kanonicznego z 1983 roku, „Kościół i Prawo”, 9(1991), с. 253; S. Witek, Ciąża. Aspekt teologiczno-moralny, в: Encyklopedia Katolicka, т. 3, R. Łukaszyk и др. (ред.), Lublin 1979, с. 453n.

[27] Догматическая конституция о Церкви Lumen gentium, 51.

[28] Декларация Quaestio de abortu, 12-13.

[29] Инструкция Donum vitae, I, 1.

[30] Хартия Сотрудников Службы Здравоохранения, 35.

[31] Энциклика Evangelium vitae, 44.

[32] Догматическая конституция о Церкви Lumen gentium, 24; См. Пс 138,13-16; Иов 10,7-13; Иер 1,5.

[33] Догматическая конституция о Церкви Lumen gentium, 25; См. Катехизис Католической Церкви, 2258; Энциклика Veritatis splendor, 13; Хартия Сотрудников Службы Здравоохранения, 38.

[34] Хартия Сотрудников Службы Здравоохранения, 36.

[35] См. Энциклика Veritatis splendor, 13.

[36] Энциклика Evangelium vitae, 39; См. Хартия Сотрудников Службы Здравоохранения, 43.

[37] Апостольское обращение Christifideles laici, 38.

[38] R. Otowicz, Etyka życia, Kraków 1998, с. 261-265.

[39] Jan Paweł II, Trzeba raz jeszcze powiedzieć: każde życie jest święte. Przemówienie do uczestników XI Międzynarodowego Kongresu Medycyny Perinatalnej (14.04.1988), 4, в: W trosce o życie. Wybrane Dokumenty Stolicy Apostolskiej, K. Szczygieł (ред.), Tarnów 1998, с. 210n.

Наверх


http://shansnavstrechu.net